О пресс-конференции, которая прошла в администрации района через шесть часов после отмененных слушаний, стало известно всего за полтора часа. Народу в зале собралось немного, человек 30, причем не меньше половины – организаторы. На входе мне выдали обращение сторонников стройки к губернатору. Возмущенные жители Красногвардейского района требуют не лишать их светлого будущего.
   
   "Ничего подобного в Петербурге прежде не строилось. Но разве это повод для того, чтобы запрещать стройку, устраивать гонения на авторов проекта и обзывать его гнусными словечками "газоскребом", "фаллосом", "кукурузиной"?" - обижаются авторы письма.
   
   В президиуме сидели две бабушки из ветеранов и малолетних узников концлагерей, двое молодых мужчин из какой-то молодежной организации, один директор школы и двое председателей разных общественных советов. Один из них и вел заседание. Вначале он зачитал письмо, правда, на слове "фаллос" запнулся и от "газоскреба" сразу перешел к "кукурузине". Непонятно – вслух такое слово сказать нельзя, а в письме губернатору писать можно? Вторая проблема у оратора возникла на фразе "Мы такие же петербуржцы, как и вы". "Мы так же… так же… так же, как вы!" - с трудом выговорил он.
   
   После этого каждый из сторонников в президиуме произнес речь, почему необходимо построить "Охта-центр". Аргументы поражали разнообразием:
   
   "Мне бы это и не важно было, но у меня внучка" (одна из бабушек)
   "Когда подростки говорят "встретимся в городе", имеют в виду центр, а у нас, вроде как, и не город" (мужчина из молодежной организации)
   "Раскопали Ниеншанц" (директор школы)
   "Негде проводить родительские собрания, у нас актовый зал на 120 человек" (он же)
   "Петербург теряет образ инновационности" (мужчина из молодежной организации)
   "Сейчас сплошная пробка по утрам, а будут развязки" (другая бабушка)
   "Нужен свой театральный комплекс, а то ездить далеко" (тоже бабушка)
   "В 90-е годы голосовал против Диснейленда в Петербурге, и теперь это единственное в жизни, за что мне стыдно" (мужчина из Общественного совета)
   "Во всем мире строят небоскребы прямо напротив центра – в Китае, в Эмиратах" (из молодежной организации)
   "Все хорошее построено до нас" (кажется, тоже)
   И самое интересное:
   "У нас город такой красивый, хоть появится возможность на него посмотреть, а так только с вертолета и увидишь" (к сожалению, не помню, кто это сказал)
   После этого ведущий объяснил, почему выступить в поддержку башни они решили только сейчас. Оказывается, большинство жителей - за проект (в Красногвардейском районе – 90%, а по соседству со стройкой так и все 100), но те, кто против, всегда кричат громче. Кроме того, многие ошибочно полагают, что все и так само свершится, а это совсем не так. Наконец – противники проекта очень хорошо организованы, и люди их просто боятся.
   
   И, разумеется, группа поддержки никем не куплена, к Охта-центру и администрации отношения не имеет.
   
   Все это время рядом со мной сидела молодая блондинка и проставляла номера на подписных листах. Пачка была очень толстая. По словам ведущего – они уже собрали 6 тысяч подписей под своим письмом.
   Листы заполнены ровным аккуратным одинаковым почерком. Время от времени блондинка отвлекалась от своего скучного занятия и вела дружескую беседу с другой девушкой, которая работает в районной администрации.
   
   А потом, когда начались вопросы журналистов, отдала подписи строгому мужчине в очках по имени Владимир Геннадьевич, встала и представилась корреспондентом "Петербургского дневника". Странно – обычно на сборе подписей бедные студенты подрабатывают, а тут сотрудник преуспевающего издания.
   
   Журналистов было немного, зато пришли представители "Охтинской дуги". Это обстоятельство очень возмутило сидевших в зале сторонников проекта. Особенно возмущался Владимир Геннадьевич с подписями. "Красавина не журналист, и это не ее пресс-конференция!" - кричал он.
   
   А когда другая журналистка сказала, что у нее дети, парировал: "Не повезло детям!" Эта журналистка спрашивала, получили ли они разрешение от военных, которое положено по закону.
   
   Я спросила - район, конечно, нужно благоустраивать, но что делать, если проект прямо нарушает закон? Неожиданно отвечать мне начал мужчина, сидевший прямо передо мной – это оказался Петр Лучин из ОДЦ "Охта". "Мы уже заказали ландшафтно-визуальный анализ, закажем и еще один, чтобы всех убедить, но это еще вопрос, что портит панорамы, а что нет".
   
   Я сказала, что в законе нет такого понятия – портит или не портит, а есть - видно или не видно. "Мы просто хотим выразить свое мнение, не апеллировать, не пикироваться, но если есть какое-то устаревшее законодательство…" - начал ведущий.
   
   Я напомнила, что ПЗЗ и закон о режимах зон охраны - не совсем устаревшее законодательство, два месяца всего действуют.
   
   Кроме того, обсуждались на общественных слушаниях и подписаны Валентиной Ивановной Матвиенко. После этих слов ведущий решительно заявил: "Мы за то, чтобы все было по закону". Я обрадовалась, но он продолжил: "… но надеемся, что инвестор как-то решит этот вопрос". mr7.ru
   
   
   Антонина Елисеева