Общественное мнение по поводу строительства "Охта-центра" изучали две уважаемые организации "Мегаполис" и АСИ, однако получили диаметрально противоположные выводы. При этом данные "Мегаполиса" об отсутствии массовой поддержки проекта были практически "засекречены". Однако эксперты склонны считать именно эти результаты наиболее объективными.
   
   Тема строительства 400-метровой башни для Газпрома будоражит Петербург последние два года. Однако до широкой общественности, как правило, доходят только сообщения о поддержке проекта теми или иными организациями. Общественное мнение по этому поводу изучали, в частности, два авторитетных социологических центра Петербурга – "Мегаполис" (во главе с Татьяной Протасенко) и Агентство социальной информации (во главе с Романом Могилевским). Получили они диаметрально противоположные результаты.
   
   Так, опрос "Мегаполиса", не имевший огласки, показал, что к небоскребу относятся положительно около 18% горожан, а отрицательно – около 40%. АСИ утверждает, что в марте за строительство "Охта-центра" высказались 46% петербуржцев, а против - всего 29%. Эти данные были широко представлены в различных СМИ. Примечательно, что формулировали свой вопрос социологи по-разному: у "Мегаполиса" фигурировал "Охта-центр" с небоскребом, а у АСИ – просто "Охта-центр".
   
   ЗАКС.Ру поинтересовался у экспертов в области социологии, в чем причина такого различия результатов исследований, какой из вопросов, на их взгляд, более корректен и чьи данные объективнее.
   
   Дмитрий Гавра, заведующий кафедрой теории коммуникации факультета журналистики СПбГУ, профессор, доктор социологических наук:
   – Главная причина заключается, конечно, в формулировке. На мой взгляд, формулировка у АСИ наиболее корректна. По двум причинам. Во-первых, потому что социологически корректно задавать вопрос: одобряете ли вы или не одобряете? – и таким образом предлагать альтернативу. Во-вторых, корректно – избегать разного рода оценочно нагруженных высказываний. Небоскреб в данном случае, особенно небоскреб газпромовский, это то, что в обыденном сознании уже связано с атакой на архитектурный облик Петербурга, с агрессией всего того, что городу не к лицу. Поэтому даже те люди, которые при других условиях опроса ответили бы, что они сомневаются или что они, скорее, согласны, чем не согласны, сработали в сторону климата мнений.
   
   Сама по себе формулировка "небоскреб", которую использовал при опросе "Мегаполис" Протасенко, тем более после того, что мы слышали термин "газоскреб", который сформулировала партия "Яблоко", после Маршей несогласных, где "газоскреб" выдвигали как одну из основных претензий правительству города, в известной мере провоцировала негативный ответ. В данном случае мы имеем дело с заведомо негативной коннотацией применительно к петербургскому сообществу.
   
   Я считаю, что нужно было употребить нейтральный термин – высотное здание, например: "Известно ли вам, что на Охте "Газпром нефть" строит высотное здание для своих офисов?" А потом уже только тем, кто знает об этом, задал бы вопрос: "Поддерживаете или не поддерживаете вы этот проект?" То есть опрашивать надо тех, кто в курсе, в противном случае мы не изучаем общественное мнение, мы его формируем.
   
   Общественное мнение складывается из тех опрошенных, которые об этой проблеме, хотя бы минимально знают, держат в поле своей информации.
   
   Вячеслав Сафронов, старший научный сотрудник института социологии РАН:
   – Все зависит от того, какие задавались вопросы и как. Всегда можно спросить так, что общественное мнение окажется либо в ту, либо в другую сторону перекошенным. Поэтому влияние формулировки вопроса на результаты очень сильное. Это существенно, что в вопросе у АСИ не фигурировало слово "небоскреб". Просто так многие люди не ассоциируют небоскреб с "Охта-центром", поэтому для многих такие уточнения очень существенны.
   
   Наиболее корректна, на мой взгляд, формулировка Протасенко, где уточняется строительство небоскреба. Этот термин отражает реальность, именно это и собираются строить. В данном случае вопрос был точным и строить собираются именно небоскреб, а не просто "Охта-центр". Так что, с моей точки зрения, это более правильно. Важен и тот фактор, как проводился опрос, кто были его участниками, насколько эта выборка представительна или репрезентативна к населению города. Выборка может быть очень сильно перекошена в определенные слои, например, в сфере людей с высшим образованием критические настроения, как правило, преобладают.
   
   Если в выборке Протасенко было много таких людей, то, так как они более информированы и следят за этим, волнуются о культуре, то и высказываются критически.
   
   Но такой большой перекос в голосах, даже при разной выборке, просто так произойти не мог. Значит, причина в формулировке.
   
   Любовь Ежова, научный сотрудник Центра независимых социологических исследований, член Санкт-Петербургской ассоциации социологов (СПАС):
   – Конечно же, вопрос о строительстве небоскреба, который фигурировал в опросе Протасенко, является более валидным, более правильным. Что касается полученных результатов у Могилевского, то у него по сравнению с опросами декабря и марта выросло количество людей, поддерживающих "Охта-центр". Это, прежде всего, связано с активной рекламой "Охта-центра", которая умалчивает факт строительства такого огромного небоскреба.
   
   "Наш город меняется к лучшему" – слоган с рекламы, развешенной по всему Петербургу, это повышает известность этого проекта в городе. Здесь можно говорить о том, что люди стали больше знать об этом проекте, но его частности: что это будет небоскреб и он будет виден с разных точек города, – замалчиваются во время этой рекламы.
   
   Получается такой интересный феномен: повышение известности этого события сказывается на том, что люди начинают формировать свое отношение. Это отношение подогревается мнениями известных людей – Боярского и других, люди ощущают себя в курсе событий, которые происходят в городе, и они присоединяются к мнению о том, что жизнь должна меняться к лучшему. А толком, как это скажется на облике города, они, в принципе, не знают. Здесь применяется прием умолчания. В то же время проект широко пиарится, его цель – сделать "Охта-центр" широко известным. Такой прием манипуляции сознанием широко применяется в выборных технологиях, это не новость.
   
   Технологии, которые применяются для продвижения таких проектов, самые разные. Социологические исследования, давление и формирование общественное мнения через социологические опросы – это совсем малая их часть. Мы видим, какими методами продвигается этот проект – социальная реклама, баннеры, мнения знаменитых людей, общественные слушания, вполне четко выстроенные и организованные, уличные акции в поддержку проекта.
   
   Поэтому динамика роста сторонников, которую фиксирует Могилевский, может быть, и связана с этим феноменом. Но по самой формулировке вопроса более корректен опрос Протасенко.
   
   Никита Чулочников, руководитель Управления исследований для бизнеса Всероссийского центра изучения общественного мнения, кандидат социологических наук:
   – В подобных случаях формулировка – один из ключевых элементов, влияющих на итоги исследования. Мне сложно оценить данную ситуацию, так как я не знаю всех деталей. Но когда респонденту даются дополнительные признаки при формулировке вопроса, то, конечно, у него складывается более подробная картина, он более реально представляет себе ситуацию. Поэтому чем более четкая формулировка вопроса, тем более точный образ у него возникает, и, соответственно, тем более ярко респондент отразит свое мнение. Чем более абстрактная формулировка – тем более абстрактный ответ. В любом случае, для того, чтобы анализировать объективность, надо четко знать инструментарий.
   
   Николай Скворцов, доктор социологических наук, профессор, декан факультета социологии СПбГУ:
   – Согласен, что это разительное отличие. В одном случае почти за, в другом – почти против. Как это все соединить - пусть разбираются между собой наши два агентства… Наверное, дело, действительно, в формулировках. Видимо, здесь присутствует желание одного из агентств получить те позитивные или негативные результаты, которые от них ждут. Я сужу по предыдущим выступлениям некоторых наших социологов, поэтому эти результаты исследования вызывают у меня недоверие.
   
   В свое время были одни общественные дебаты по этой же теме, когда некоторые наши социологи выступили против проведения референдума, потому что там активно будет участвовать только пожилая часть людей, а они более консервативны. Тем самым, мол, мы обрекаем себя на негативный ответ.
   
   Если бы мы проводили такой опрос, за него я бы мог отвечать. В данном случае я никого не хочу ни шельмовать, ни осуждать, это мои коллеги, которых я уважаю, но дело в том, что предыдущие общественные дебаты по этому поводу, к сожалению, наводят на мысль о том, что некоторая ангажированность в этом присутствует. Не буду говорить, у кого.
   
   Нужно, чтобы опрошенные люди вкладывали одно и то же содержание в понятие "Охта-центра". Было ли содержание этого термина понятно тем, кто отвечал на вопрос? Было ли это содержание адекватным? Наконец, что люди вкладывают в понятие "Охта-центра"?
   
   Дело в том, что у нас много разных бизнес-центров. Когда я отвечаю на такой вопрос, то понимаю, что имеется ввиду небоскреб, а кто-то нет. С другой стороны, педалирование на слове "небоскреб" тоже не очень хорошо, потому что многие жители отрицательно относятся к небоскребам. Поэтому надо искать какие-то другие, более оптимальные и точные определения. Наверное, правильно назвать это "Охта-центром", но при самом вопросе должна быть расшифровка и описание этого понятия: что стоит за этим словом, например, строительство высотного здания такой-то этажности на правом берегу Невы у Большеохтинского моста и так далее.
   
   Поэтому просто говорить только о строительстве небоскреба не совсем корректно, а с другой стороны, спросить про "Охта-центр", заранее понимая, что не все знают, что это такое, тоже неправильно.
   
   Подготовила Екатерина Стекольщикова