Алексей Миллер хочет, чтобы небоскреб "Газпром-Сити" формировал новую петербургскую ментальность. Никаких других обоснований строительства 400-метрового небоскреба на Охте как не было, так и нет.
   Жаркие споры вокруг проекта "Газпром-Сити" довели город белых ночей до белого каления. В дискуссию включились студенты и пенсионеры, рок-звезды и почтенные академики, режиссеры и писатели, строители и социологи. Вот только виновники этого неожиданного всплеска гражданского самосознания хранили до сих пор гордое молчание. Ни одного внятного аргумента в доказательство необходимости построить башню именно здесь, напротив Смольного собора, и обязательно "не менее 300 метров", так и не предъявлено. "Наша Версия в Питере" решила не принимать на веру известную поговорку: "Не говорит – ум копит, а скажет – нечего слушать". И обратилась к ОАО "Газпром нефть" с официальным письмом, в котором попросила дать разъяснения по измучившим любопытных налогоплательщиков вопросам. Посчитав, что 1300 рублей, которые им предстоит в течение 10 лет ежегодно вынимать из своего кармана на "Газпром-Сити", – нормальная цена за получение немудреной справки. Ответ пришел без подписи, от некоего подразделения – видимо, олицетворяющего коллективный разум компании – Отдела общественных коммуникаций в Санкт-Петербурге депУртамента [так в оригинале] корпоративных коммуникаций ОАО "Газпром нефть". Но – на официальном бланке. Хотя и без указания исходящего номера. Характер изложенного в этом послании заставляет серьезно обеспокоиться состоянием того самого коллективного разума. Если, конечно, полученный нами текст, изобилующий грамматическими ошибками, не есть результат самоуправства какой-нибудь уборщицы-диверсантки, состряпавшей такую ахинею и втихаря отправившей ее в СМИ от лица уважаемой компании с ее факса.
   
   Как анонсировалось ранее, в жюри конкурса проектов "Газпром-Сити" (помимо городских чиновников и руководства Газпрома) вошли "ведущие зарубежные архитекторы" – в прилагаемом к пресс-релизу ОАО "Газпром нефть" списке указывались Норманн Фостер, Рафаэль Виноли и Кисё Курокава. Однако все трое из состава жюри вышли – посчитав невозможным участвовать в принятии решения, реализация которого может нанести невосполнимый урон историческому Петербургу. В этой связи у "Нашей Версии в Питере" возник резонный вопрос: а кто же тогда и как определил победителя? Ответ таков: "Заседание конкурсной комиссии не предполагает процедуры голосования – никто не заполняет бюллетени и не поднимает руки. Решение комиссии является консолидированным, и оно подписано всеми членами комиссии".
   
   Возможно, что о своем консолидированном решении члены жюри и в самом деле узнали, обойдясь без поднятия рук или заполнения бюллетеней – а, например, посредством телепатической связи. Или гадания на бараньей лопатке. Но бесспорно ложным является утверждение о наличии подписей всех членов конкурсной комиссии. Хотя бы потому, что существует заверенное Курокавой, Фостером и Виноли заявление об отказе участвовать в определении победителя этого конкурса.
   
   Официальными представителями "Газпром нефти" и губернатором Петербурга Валентиной Матвиенко неоднократно заявлялось, что окончательное решение будет приниматься с учетом мнения петербуржцев. Нам захотелось узнать: а каким образом будет учтено мнение всех тех, кто публично высказался против возведения небоскреба вблизи Смольного собора (а это почетные граждане Петербурга Даниил Гранин и нобелевский лауреат Жорес Алферов, директор Эрмитажа Михаил Пиотровский и режиссер Александр Сокуров, эксперты Федерального и городского Советов по сохранению культурного наследия, Союз архитекторов, Фонд им. Лихачева и еще целый ряд авторитетных организаций и известных личностей)?
   
   Ответ на этот вопрос "депУртамент" сформулировал, прибегнув к переводу просторечного "да пошли они…" на канцелярит: "Конструктивные предложения уважаемых горожан принимаются с благодарностью. Предложения других уважаемых горожан отказаться от реализации проекта не являются конструктивными и не рассматриваются нами в принципе".
   
   Похоже, общественными коммуникациями в "Газпром нефти" поручено заведовать людям, у которых плохо не только с языком, но и со слухом, зрением и памятью. Ведь никто из названных уважаемых горожан не призывал отказаться от реализации проекта – в своих устных и письменных заявлениях они лишь предлагали уменьшить габариты небоскреба, подчиняясь действующему в Петербурге закону о высотном регламенте, или выбрать для "Газпром-Сити" площадку подальше от исторического центра. Аргументировать необходимость сооружения газпромовской башни именно напротив собора Растрелли "Газпром нефть" не в состоянии. Или упорно хранит какой-то интимный секрет господина Миллера, обладающего тайным знанием о том, что лишь отсюда возможно "формировать новую петербургскую ментальность". "Это место выделено администрацией Санкт-Петербурга и вполне устраивает заказчиков проекта", – вот и весь сказ.
   
   Мы спрашиваем про Фому: почему ваш офис не может быть построен в каком-нибудь другом, более отдаленном от исторического центра районе? Нам отвечают про Ерему: "Не видим на сегодня необходимости строить второй и третий "Газпром-Сити". Мы спрашиваем: почему "Газпром нефти" требуется здание высотой обязательно не менее 300 метров (а не 138, например)? На что получаем неожиданно щедрый дар в редакционное собрание перлов: "У любого здания, очевидно, должна быть какая-то высота".
   
   При этом заключенная в скобках уточняющая часть вопроса тут же обращается в якобы поступившее от нас "предложение", которое как раз и требует обоснований: "Почему 138 метров? Ваше предложение основано на каких-то расчетах?"
   
   Мы-то наивно полагали, что расчеты должны быть у тех, кто уже вовсю осваивает бюджетные средства. Что требование возвести небоскреб вот такой вышины обосновано хотя бы предъявлением итогов простых вычислений: в компании всего столько-то сотрудников, столько-то из них будет работать в Петербурге, соответственно – требуется столько-то квадратных метров. По оценкам экспертов, в небоскребе от RMJM можно разместить порядка 20 000 офисных работников. Однако у "Газпром нефти" нет такого количества менеджеров: "В центральном аппарате ОАО "Газпром нефть" работает порядка тысячи человек, – указывается в цитируемом письме. – Но "Газпром-Сити" – это не офис для одной "Газпром нефти", это городской административно-деловой центр". Где, как поясняется далее, могут базироваться сотни разных компаний.
   
   То есть порядка 95% площадей будет сдаваться в аренду. Город, по загадочным для налогоплательщиков причинам, отказался от права собственности на возводимую за его счет недвижимость в "Газпром-Сити". Выходит, петербуржцы оплатят не только помещения для газпромовских сотрудников, но и коммерческий проект "Газпром нефти".
   
   Что же до численности передислоцируемых в северную столицу сотрудников компании, то этот вопрос "будет решаться, когда строительство "Газпром-Сити" завершится". А потому "нет никакого практического смысла обсуждать и решать его сейчас". Из лишенного всякого смысла вопроса нам и порекомендовали исходить, вычисляя объем жилой площади, который потребуется предоставить сотрудникам "Газпром нефти" в Петербурге: "Этот вопрос вытекает из предыдущего, и вы легко найдете ответ на него самостоятельно".
   
   Засим следовала глупая, но гордая ремарка: "Предоставлять ничего не придется. Если компании потребуется, она будет либо приобретать жилье для сотрудников, либо арендовать его, либо строить". Нет, определенно уборщица текст сочиняла. Только она, небось, не знает, что Целевой программой предусмотрено финансирование строительства жилья для менеджеров "Газпром нефти" из средств бюджета Петербурга (где, напомним, 800 000 человек до сих пор обитают в коммуналках).
   
   
   Татьяна Лиханова
   Наша Версия в Питере