Интрига вокруг градостроительного будущего знаменитого рыночного комплекса "Апраксин Двор" стремительно движется к развязке. Сегодня, 10 декабря, заканчивается прием заявок на право реновации исторического квартала. А уже через неделю, 17 декабря, Фонд имущества Санкт-Петербурга проведет открытый конкурс, итоги которого станут известны 25 января.
   
    Пока о своем желании побороться за стратегический проект публично заявили три крупных компании - Russian Land Шалвы Чигиринского, "Главстрой-СПб" Олега Дерипаски, шведская компания Ruric AB, а также холдинг "Адамант". Вопреки первоначальным планам на конкурс выставлена не вся территория, ограниченная улицами Садовой и Ломоносова, наб. р. Фонтанки, Апраксиным переулком. Из "оборота" в последний момент изъяли 70 тыс. "квадратов": неприкосновенными оказались именно те самые скандальные корпуса (11, 12, 15, 16, 50, 51, 52, 54), за которые боролись собственники и арендаторы - всего около 180 объектов.
   
    Апраксин Двор для Петербурга - явление в общем-то уникальное. Если в целом северная столица с момента своего основания строилась по строгому плану, то рынок на подворье Федора Апраксина (земля на берегу Фонтанки была им получена в дар от Екатерины Великой) рос и развивался в достаточной мере хаотично, временами подчиняясь единственно закону сиюминутной необходимости. Даже притом, что в разное время в формировании целостного комплекса участвовали знаменитые мастера архитектуры - А. Кракау, А. Бартельс, А. Климов, А. Фонтана - более самобытный уголок в Петербурге вряд ли можно будет назвать. Типовые двухэтажные корпуса, из которых формируется основная часть зданий рынка, предполагали в первом этаже лавку купца, а во втором и в неглубоком подвале - склад и подсобные помещения. За полтора века существования этого "города в городе" каждый хозяин или арендатор перекраивал имеющуюся ячейку на свой лад - в соответствии с потребностями и возможностями. То, что таким образом сложилось на выходе, для выверенного геометрического Петербурга оказалось явлением абсолютно уникальным: этакий заповедник застывшего времени - с той только разницей, что купцы сменились приезжими арендаторами в типовых спортивных штанах, а вместо отрезов сукна в витринах - грошовый Calvin Klein турецкого разлива.
   
    В общем-то понятно, почему грядущие инвесторы с лихорадочным блеском в глазах вытаскивают из рукавов заготовленные фотосвидетельства абсолютного упадка, нищеты, вони, грязи и криминала, царящего на этих нескончаемых рыночных квадратных метрах. А если бы они вдруг вздумали показать, как выглядит Апрашка, скажем, в лучах летнего вечернего солнца, когда она похожа на опустевший средневековый городок с его игрушечными домиками, с багровым отсветом в старой низкой арке, с последними смеющимися торговцами, спешно убирающими товар? Или ранним утром, чуть туманным, еще прохладным и звенящим, когда в тиши закоулков плывет, нестерпимо звонкий, запах настоящего турецкого кофе, а под карнизом полусонные голуби расправляют крылья? Если бы они вдруг показали вот этот истинный старый город - кто бы им поверил, что вместо него нужно непременно настроить стеклянных кубиков с паркингами и офисами? Кто, кроме взращенных на поклонении всему новому тинейджеров, решил бы, что это место следует выкорчевать из чрева Города и заменить на конвейерный торгово-развлекательный комплекс?
   
    Впрочем, тенденция к диалогу между застройщиком и горожанином все же наметилась. Не далее как на прошлой неделе один из возможных инвесторов, просивший об анонимности, встретился с представителями общественности и профессионалами от охраны наследия и предложил побеседовать о том, что же такое для Петербурга Апраксин Двор и с какими мерками к нему следует подходить. На суд пришедших на встречу были представлены четыре возможных проекта реконструкции Апрашки. Первый - работа голландского архитектурного бюро ОМА - классическая иллюстрация для сегодняшнего значения словосочетания "амбициозный проект". По их задумке, следует в шахматном порядке снести ровно половину исторической застройки и заменить ее на цилиндрической формы стеклянные здания, выбирающие все возможные по нынешним регламентам высотности 28 метров. Самое удивительное, что вот такая "ковровая бомбардировка" абсолютно законна - на сегодня, как ни удивительно, по Апраксину Двору вообще не существует реестра охранных объектов. Идею подхватывает и британское PRP, по разработке которого территория рынка должна вместить в себя несколько стеклянных грибов, по форме напоминающих скорее не растительные, а ядерные, с последующим закрытием практически всей пешеходной зоны стеклянными же навесами. Сам застройщик, похоже, в восторге от этой идеи стеклянных пассажей и бодро демонстрирует фотографии подобных же торговых комплексов в Милане, Лондоне, Берлине - последний, конечно же, бесспорно лучший пример для подражания: "до основанья, а затем…"
   
    Более вменяемыми выглядели проекты голландцев MVRDV и британца Криса Уилкинсона. По крайней мере, даже при их предложениях повышения высотности существующих зданий и возможных встроек между некоторыми из них в их чертежах можно было хотя бы отдаленно узнать привычный Апраксин Двор. Уилкинсон вообще вернулся к идее того регулярного парка, который некогда находился на территории усадьбы Ф. Апраксина, частично повторив формы французского геометрического сада во вписанной в его проект парково-прогулочной зоне, выходящей на главные ворота рынка. Впрочем, эту чудесную идею он благополучно уравновесил предложением перекинуть через Фонтанку стеклянный мост. Видимо, в последнее время некоторых стало заботить, что в Петербурге как-то подозрительно много развелось видовых водных пространств: то Крюков канал соберутся накрыть мостом между двумя зданиями Мариинского театра, то очередной фруктовый барон вздумает надстроить над каналом Грибоедова парковку - а то место возле театра зря пропадает… А то, что во всех трех случаях абсолютно уничтожаются одни из главных видовых точек города, в голову проектировщикам и инвесторам, похоже, не приходит. Или такие мелочи их не заботят, что более вероятно.
   
    В связи с реконструкцией Апраксина Двора возникает еще один существенный вопрос: во всех проектах предполагается непременный снос здания Лениздата, стоящего на красной линии набережной Фонтанки. Оно, в общем, и понятно: строение, само по себе добротное, категорически не вписывается в сложившуюся в XIX веке панораму реки. Вопрос в другом: что появится на его месте? Именно это больше всего беспокоит, например, директора Фонда спасения Ленинграда-Петербурга, историка, члена Совета по культурному наследию Александра Марголиса. Не получится ли, что, снеся одно неподходящее строение, мы получим еще худшего стеклянного уродца и тем самым окончательно разрушим не только ритм набережной Фонтанки, но и ансамбль Росси, концентрирующийся вокруг площади Ломоносова? Он, кстати, так и не был завершен: Торговый переулок, отходящий в сторону рынка от площади, который, по идее, должен был бы стать зеркальным отражением величественной улицы Зодчего Росси, фактически являет собой заваленный непонятным хламом грязноватый тупичок.
   
    Успокаивает то, что инвестор, решившийся на свой, хоть и робкий, диалог с городом, достаточно детально изучил историю рынка и продемонстрировал явное понимание того материала, с которым ему, возможно, доведется работать. И все же экспансия стекла в представленных проектах откровенно пугает. Как и обескураживает заявление главы строительного концерна о том, что новый Апраксин Двор должен стать новой точкой притяжения туризма в городе, где иностранцы ограничиваются только Эрмитажем, Невским и пригородами. То есть заказчики всерьез полагают, что торговый центр из стекла и металла привлечет западного туриста? Петербург, прости, господи, не Милан, который воспринимается исключительно как главный бутик всея Европы и на который инвесторы, похоже, так старательно пытаются ориентироваться.
   
    А ведь на рубеже 90-х годов уже был великолепный проект реставрации Апраксина Двора, отложенный в долгий ящик в связи с небезызвестными событиями новейшей истории России. Там концепция новой Апрашки представляла собой этакий город мастеров: лавки с оригинальными, производимыми прямо при покупателе товарами, художественные галереи, мастерские - своеобразный оазис торгово-ремесленно-художественной жизни города, при этом сохраняющий объемно-пространственную композицию исторического квартала и действительно грозящий превратиться в одну из основных достопримечательностей старого города.
   
    Подобное решение куда более желательно и с точки зрения экологии: появление в этой части города новых офисов и супермаркетов непременно увеличит и без того зашкаливающий транспортный поток. И никакие подземные парковки эту проблему не решат: в престижный офисный центр на Руси не принято приходить на своих двоих - не то что на отсталом прогнившем Западе с его велосипедистами и двухэтажным старьем. Притом что уже сейчас с десяти утра и до семи вечера по Садовой и набережной Фонтанки люди пробираются со средней скоростью 3 км/ч, с появлением новых офисов эта часть города встанет намертво. На встрече с возможным инвестором представители экологического центра ЭКОМ подробно это объяснили. Равно как и то, что освобождающееся пространство неплохо бы заполнить не дешевым торгово-развлекательным фастфудом, а зеленью, с которой в центре города откровенная напряженка.
   
    Остается надеяться, что застройщик не откажется и далее прислушиваться к мнению общественности. Незадолго до этой встречи, по легенде, глава концерна, решившегося на диалог, будто бы сказал: "Нам не нужно такого же геморроя, как у Миллера с его башней". Вот в этом-то и весь вопрос: действительно ли власть имущие решили расспросить специалистов, как все-таки надо делать - или просто пытаются задобрить решительно настроенную общественность?
   
    Елена МИНЧЕНОК